Изгои - Страница 8

К оглавлению

Вернулся Далли, в руках у него было несколько банок с колой. Он вручил девчонкам по банке и уселся рядом с Черри.

– На, поостынь.

Она изумленно глянула на него и как плеснет колой ему в лицо.

– Поостынь и ты, грязер! А когда рот вымоешь и научишься прилично себя вести и с людьми общаться, может, и я поостыну.

Далли вытер лицо рукавом и опасно улыбнулся. Был бы я на месте Черри, уже улепетывал бы отсюда. Эту улыбку я уже видел.

– Злючка, значит? Такие мне и нравятся.

Он хотел было ее приобнять, но Джонни перехватил его руку.

– Отстань от нее, Далли.

– Что?

Далли растерялся. Он озадаченно уставился на Джонни. Джонни у нас обычно тише воды. Джонни сглотнул и, слегка побледнев, сказал:

– Что слышал. Отстань от нее.

Даллас помрачнел. Скажи такое я, Смешинка, Газ или Стив, да кто угодно, кроме Джонни, Далли бы его раскатал и глазом не моргнув. Никто не указывает Далли Уинстону, что ему делать. Однажды в магазине «Все по десять центов» он стоял возле полки со сладостями и какой-то парень попросил его подвинуться. Далли развернулся и врезал парню так, что зуб ему выбил. Просто незнакомому человеку врезал. Но Джонни в банде был всеобщим любимцем, и Далли не мог его ударить. Далли ведь его тоже любил. Далли вскочил, сунул кулаки в карманы и, нахмурившись, ушел. И больше не возвращался.

Черри вздохнула с облегчением.

– Спасибо. Он до смерти меня напугал.

Джонни даже удалось восхищенно улыбнуться.

– А по тебе и не сказать было. С Далли так никто не разговаривает.

Она улыбнулась.

– Кроме тебя, как я посмотрю.

У Джонни заполыхали уши. Я все таращился на него. Джонни ведь не просто храбрости набрался, чтоб такое Далли сказать, – Джонни готов был землю целовать, по которой Далли ходит, я в жизни не слышал, чтоб Джонни кому-нибудь хоть слово поперек сказал, а уж тем более – своему кумиру.

Марсия рассмеялась. Она была чуть пониже Черри. Миленькая, конечно, но куда там до Черри Баланс.

– Садитесь с нами. Будете нас защищать.

Мы с Джонни переглянулись. Он вдруг широко улыбнулся, вскинув брови, так что они уползли под челку. В глазах у него явно читалось – будет что парням рассказать! Мы склеили двух девчонок, и шикарных, не каких-нибудь там. Нет, девах-грязерш нам не надо, нам подавай высшее общество. Газ очумеет, когда я ему расскажу.

– Ладно, – небрежно ответил я, – можем и пересесть.

Я сел между ними, а Джонни сел рядом с Черри.

– А лет вам сколько? – спросил Марсия.

– Четырнадцать, – сказал я.

– Шестнадцать, – сказал Джонни.

– Надо же, – сказала Марсия, – а я думала, вам обоим по…

– Шестнадцать, – договорила за нее Черри.

За это я был ей очень признателен. Джонни знал, что ему на вид больше четырнадцати не дашь, и здорово переживал из-за этого.

Джонни засмеялся.

– А чего это вы нас не боитесь, Далли же вы испугались.

Черри вздохнула.

– Вы слишком милые, вас не испугаешься. Ну, во-первых, ты молчал, когда Даллас говорил пошлости, а ты заставил его от нас отвязаться. А когда мы предложили вам пересесть к нам, вы не стали вести себя так, будто мы вам предлагаем провести с нами вечер. Кроме того, я наслышана о Далласе Уинстоне, и вживую он выглядит раза в два злее и страшнее. А у вас вид не злобный.

– Ну да, – устало отозвался я, – мы юные и невинные.

– Нет, – медленно сказала Черри, внимательно глядя на меня, – не невинные. Слишком много вы всего повидали. Просто вы не… пошлые.

– Далли нормальный, – заступился за него Джонни, и я кивнул.

За друзей надо горой стоять, что бы они ни сделали. Мы банда, а в банде все друг за друга. Если за своих не стоять, вместе не держаться, не быть братьями, то это, считай, и не банда. Это уже свора. Рычащая, подозрительная, вечно грызущаяся свора, вроде вобов в их высшем обществе или нью-йоркских уличных банд, или волков в лесу.

– Он злой, конечно, но парень классный.

– Он отстал бы, если б вас знал, – сказал я, и это была правда.

Когда к Стиву приезжала погостить двоюродная сестра из Канзаса, Далли вел себя с ней прилично и при ней старался не выражаться. Мы все себя так вели с такими вот двоюродными девчонками. Не знаю, как и объяснить – мы все стараемся себя прилично вести с девчонками, которых видим время от времени, с двоюродными сестрами, например, или одноклассницами, но стоит какой-нибудь симпатичной девчонке пройти мимо нас по улице, как мы все равно провожаем ее взглядами и говорим всякие гадости. Не спрашивайте, почему так. Сам не знаю.

– Что ж, – решительно сказала Марсия, – тогда я рада, что он нас не знает.

– Я им, пожалуй, восхищаюсь, – тихонько сказала Черри, так что только я ее услышал, и мы стали смотреть фильм.

Да, и мы узнали, почему они были без машины. Они приехали со своими парнями, но бросили их, когда выяснилось, что парни запаслись алкоголем. Парни разозлились и укатили.

– Да и пусть катятся, мне все равно, – раздраженно сказала Черри. – Сидеть в машине и смотреть, как кто-то напивается? Такие развлечения не по мне.

Она так это сказала, что сразу понимаешь, по ней, наверное, только какие-нибудь изысканные развлечения и, наверное, недешевые. В общем, они все равно решили посмотреть фильм, раз уж приехали. Фильм был какой-то пляжный – ни сюжета, ни актерской игры, толпа девушек в бикини и развеселые песни, так что мы ничего не потеряли. Мы молча сидели там вчетвером, как вдруг одна крепкая рука ухватила за плечо Джонни, вторая – меня, и раздался грубый голос:

– Ну все, грязеры, вы доигрались.

Я чуть из штанов не выпрыгнул. Все равно как если б на тебя кто-нибудь из-за двери выскочил с криком: «Бу-у!»